Заработаю себе на бензин да на колбасу. Она нынче дорогая

14 августа 2019 г. 19:23
2015
26
Заработаю себе на бензин да на колбасу. Она нынче дорогая

Четыре истории стихийных предпринимателей: бабушек и дедушек, которые торгую продуктами со своего огорода

Накануне пресс-служба мэрии, а также городские СМИ выпустили материал о рейде администрации по незаконным торговым точкам — по стихийным рынкам, где торгуют, в основном, пенсионеры. Во время рейда трех человек оштрафовали. Штраф за незаконную торговлю для физических лиц — от трех до пяти тысяч рублей. Стоимость аренды одного узаконенного места для торговли (10 м²) — начинается от 400 рублей. Но если на него претендуют несколько предпринимателей, точку отдадут тому, кто предложит больше. Пенсионерам сделали предупреждение о том, что они занимаются незаконной предпринимательской деятельностью — но рублем в этот раз не наказали.

Мы пошли пообщаться с бабушками и дедушками, которые продают товары у дома 37 на улице Ватутина, чтобы понять, что же толкает людей на «незаконное предпринимательство». Итак, почему пенсионеры пришли торговать, что продают и почем продают — в нашем материале.

История первая. Баба Маша (имя изменено)
Маленькая бабушка в голубой куртке сидит на детском стульчике. Голова старушки накрыта капюшоном, он затянут по самые глаза. Перед бабушкой самодельный прилавок — два деревянных ящика. На ящиках постелена газетка и стоят стеклянные банки: две с красной смородиной, одна с хреном, третья — с зеленью. Зелень свежая — не пожухлая трава на подложке, как в соседнем магазине, а видно, что недавно с грядки.

Пучок кинзы, петрушки, хрена — 30 рублей, банка смородины — 60 рублей. Бабуля улыбается, охотно предлагает товар прохожим. Но, в то же время, под запись говорит неохотно — боится чиновников и полиции, возможного наказания.

— Как платить 400 рублей за место? Я тут на сто рублей места занимаю. А продукции на 200 рублей: зелень да смородина красная. Это племянница привозит из своего огорода. Она мне везет, а я иду продаю. Какой тут доход? Если продам, пойду хоть молока и хлеба куплю. Сюда я прихожу два раза в неделю. Мне скучно одной дома-то. А тут сидишь, общаешься.

Я теперь богатая: пенсия моя 15 000 рублей, а была 9 300. Я всю жизнь проработала на швейной фабрике. Как 80 лет исполнилось, добавили. Можно хоть что-то купить мясное.

История вторая. Владимир
Пенсионер кладет на землю тонкую деревянную подложку, разворачивает газетки, на них раскладывает грибы — маслята и красноголовики, свеженькие, только что из леса. Маслята средние — видно, что в самом соку, еще не переростки: такие вкусно жарить на сковородке, а потом заправлять сметаной. Маленькие грибочки — один к одному — хорошо пойдут на засолку.

Пока мужчина раскладывает товар, подбегает суетливая женщина, которая торгует тыквой, кабачками, зеленью и кричит:

— Ты видел, они тебя фотографируют! Нарвешься на штраф!

— Мы не фотографируем лицо, фамилии не пишем. Скажите, как вас зовут?

— Не надо им ничего говорить! Имя свое не говори! За тобой придут.

— Да, ладно, что уж там. Владимир я.

Мужчина раскладывает грибы по кучкам — для продажи. Но цены говорить отказывается:

— Мне 73-й год идет. Я 46 лет отработал стропальщиком на железной дороге. Это столько лет чистого трудового стажу, по трудовой книжке. Тяжело было — сейчас руки болят, спина болит. Ветерана Труда мне не дали, не заслужил. Пенсия моя 15 700 рублей. Да у бабушки еще 11 000.

Думаете, много? Да у нас на коммуналку 4 500 уходит. А на лекарства сколько — уху, мы не считаем. Бабушка моя астматик, ей больше 10 000 на на лекарства каждый месяц тратить надо. Очень много денег отдаем.

Я тут всего второй раз за лето стою. Вот, грибочков из-под Ачита привез. Поехал на машине, в 6 часов уже был в лесу, маслят да красноголовиков набрал, все свеженькие. Я на сковородке люблю их жарить. И икру грибную — отварим грибы, пропустим через мясорубку, а потом пирожки бабушка стряпает.

Штрафуют нас? А на что пенсионерам жить-то? И 400 рублей за место — много ли это?

Заработаю, думаю, тысячи 3 — себе на бензин, на молочко да на колбаску. Мы колбаску-то любим, но редко покупаем — дорогая она. Лучше вареную. Она нормальная, копченую не понять.

На вопрос про льготы от железной дороги отвечает, что льготы есть. Но ими пользоваться не может — на юг с такой пенсией да с больной женой не наездишься.

История третья. Галина Семеновна (имя изменено)
— А почем у вас малина?

— Вы что, в статье про это напишете?

— Да.

— Нет, я вам цены не скажу.

На прилавке стоят банки с крупной малиной — самые маленькие ягоды размером с наперсток. Невольно думаешь, какая она на вкус — наверняка, сладкая и сочная. Помидоры двух сортов — побольше и совсем маленькие, как томаты черри. Рядом лежит связанная в пучки душистая мелисса: подержишь в руках — и на ладонях остается легкий лимонный запах.

Тут же — прилавок с цветами — огромные желтые георгины, размером, наверное, с три женских ладони. Один такой цветок заменит целый букет. Рядом — гладиолусы, васильки, ромашки. Все аккуратно упаковано в целлофан. Где-то даже с бантиками.

Цена букета — 200 рублей, головки чеснока — 50 (хозяйка прилавка называла цены прохожим)

— Я живу одна. У меня свой дом и огород 10 соток. Все это по молодости когда-то посадила, вот сейчас стараюсь, ухаживаю. Дети приезжают, берут, сколько хотят, но все равно остается. Жалко выбрасывать это все. Приезжаю сюда не каждый день, а пару раз в неделю.

Пенсия у меня хорошая — 17 000 рублей. Стаж у меня 40 лет, я работала на заводе начальником участка контрольно-измерительных приборов и автоматики. На пенсию ушла в 65, всего 4 года там нахожусь. Я никогда у детей не прошу деньги, знаю, что им очень тяжело. Наоборот, стараюсь им помочь.

Без дела я просто сидеть не могу. Летом у меня сад, торговля, а зимой — 10-12 км ходьбы ежедневно. Хожу с палками по лесу — иду и гуляю. Я сама огород обрабатываю, забочусь, дом поддерживаю в идеальном состоянии. Я его сама достраивала — начинали с мужем, а потом он умер. Если б не торговля, я бы себе ничего не построила.

Женщина говорит, что торговля — дело не сильно прибыльное, раз на раз не приходится. Иногда удается заработать по 2 000 в день, иногда — 300 рублей.

Галина Семеновна считает, что 400 рублей за место — это дорого, и что властям надо площадку организовать, а потом уже брать деньги с продавцов. Пенсионерка вспоминает — раньше на проспекте Ильича был рынок: туда можно было прийти, арендовать место, заплатить залог и взять весы. После торговли — вернуть весы.


— Сейчас места нигде нет. У стоматологии было хорошее торговое место. Они говорят — вон, идите к Трикотажке, там есть пятачок. Но там вся область съезжается: медом торгуют, дынями — нам там места нет. Я вообще считаю, что нас нельзя штрафовать. Путин частникам разрешил торговать!

История четвертая. Леонид Степаныч
Прилавок с цветами, из-за которого почти не видно продавца. Алые гладиолусы, упакованные в блестящую бумагу. Внизу — полное ведро астр: необычный сорт, словно пушистые. Одни бежевые, другие — нежно-розового цвета, с длинными лепестками, издалека похожи на пионы. Цена смешная — 25 рублей штука. На прилавке чеснок — 40 рублей головка. На вопрос про малину и помидоры продавец решает не отвечать.

— Да не буду больше цены вам говорить, вы на меня статью пишете. А потом еще придут.

Но про пенсию мужчина поговорить не против. Пенсионер берет в руку томат сорта «бычье сердце» — крупный, весь в руку не помещается и продолжает:

— Я 45 лет проработал на заводе, Ветеран Труда и инвалид: вот, ноги нет, посмотрите, это протез. Инвалидская пенсия — 2 500 тысячи рублей. Мы в своем доме живем, все, что не съедаем — продаем. У меня 7 внуков, три сына. Что не взяли — везем на продажу.

Какой доход может быть в таком деле? В этом году урожай, в следующем — нет. Конкурентов много, берут товар всю хуже и хуже. Раньше картошку возили, а уже не берут почти. Иногда в день один букет по 250 рублей продашь.

У меня основная пенсия 17 000, у жены — 12 000. Она обмотчицей на заводе была: так случилось, руки заболели, пришлось уйти. И вот дорабатывала стаж на насосной станции, там заработки меньше, отсюда и пенсия маленькая. Хотя у нее тоже 40 с копейками лет стажа.

Мужчина говорит, что 400 рублей за место — дорого. В Екатеринбурге на улице Азин есть рынок, там место отдают за 50 рублей. Если пенсионер — могут всего за 30. Но, опять же, в Екатеринбург не наездишься: пенсионер говорит, что на бензин у него уйдет 500 рублей. И он, возможно, получит точно такую же выручку.

Мимо стихийного рынка идет член Общественной палаты Первоуральска Владимир Плюснин.

— Да, это боль, — он останавливается и смотрит на бабуль. Говорит, что в последнее время уличных продавцов заставляют оформлять ИП. — Понимаете, незаконная предпринимательская деятельность, штрафы, это одно. А есть еще и другой момент. Пенсионная реформа границ не знает. И забота государства — тоже. Есть несколько судебных прецедентов, когда пенсионеры, которые получали дополнительный доход кроме пенсии — более 2 500 рублей в год, и не давали сведения в Пенсионный фонд, что работают, обвинялись в мошенничестве.

— Где тут мошенничество?

— Вы меня спрашиваете? Слава Богу, прецедентов не так много.

© SHAYTANKA.RU

Сообщите новость
Пришлите свою новость или расскажите о проблеме в редакцию
Книга
Кот и Кофе