Владимир Авксентьевич Шугаев работал на НТЗ с 1968 по 1986 год. Был начальником цехов № 30 и 22, возглавлял штаб ГО. Должности на заводе Шугаев занимал хоть и ответственные, но не самые важные, а потому известен был только «в узких кругах». Но даже в этих «кругах» далеко не все знали, что Владимир Авксентьевич был лично причастен к событиям, случившимся 1 мая 1960 года, когда недалеко от Свердловска был сбит американский самолет-шпион У2.

В 1990-е годы журналист Александр Иванович Скрипин записал рассказ Владимира Авксентьевича Шугаева и опубликовал его «Новой газете». Ниже представлена сокращенная и адаптированная версия той статьи:

Около 10 часов утра, когда в Сысерти мимо трибуны прошли первые ряды демонстрантов, сквозь медь духового оркестра раздался приглушенный взрыв-хлопок, на который бы никто не обратил внимания, не появись в небесной лазури рваное белое колечко пара, впрочем, быстро растаявшее бесследно. Пацаны заспорили: что это было? Один утверждал, что праздничный салют, другой плел про серебристые облака в стратосфере. А часа через три, аккурат в полдень, по тихой и в меру хмельной Сысерти поползли слухи, что сбили американца-шпиона. Но первая реакция на слух: не может быть, чтобы наши допустили ихний самолет аж до Урала… Позже, когда слухи получили тассовское подтверждение (особо подчеркивалось, что наши доблестные воины сбили нарушителя первой же ракетой) пошли разговоры, что сбили не только американца, но и заодно своего летчика, упавшего близ Дегтярска. По поводу своего самолета официальная печать хранила глубокое молчание, а разговоры пресекались, как досужие и вредные выдумки.

У2

Владимир Авксентьевич Шугаев, командир дивизиона отдельного зенитно-артиллерийского полка Уральского военного округа:

– Часть, где я служил, находилась рядом со Свердловском. В ночь с 30-го на 1 мая мы заступили на дежурство… Ночью звонок от командира бригады. Сообщил, что 1-го мая в шесть часов утра московского времени с пакистанского аэродрома поднимется разведывательный самолет У2 и будет следовать на большой высоте в нашем направлении. Необходимо находиться в состоянии повышенной готовности. При обнаружении быть готовым поразить цель. Около восьми утра по московскому времени на станции кругового обзора появился У2. Он шел на высоте двадцати километров прямо на Свердловск. Включили запрос. Конечно, он ничего не ответил. Что делать? Округ отвечает: «Ждать команду». С моей установки сбивать самолет было опасно – его обломки и части ракеты могли упасть непосредственно на Свердловск, где шла праздничная демонстрация.

Н.С. Хрущев на выставке остатков сбитого американского самолета-шпиона "U-2". Центральный парк культуры и отдыха имени Горького. СССР, Москва. 20 мая 1960 года.

– На соседней установке находился начальник штаба дивизиона, он же и. о. командира Михаил Воронов. Дали команду ему. Ракета взорвалась в двухстах метрах от самолета, развалив его на две части. Экран весь во всплесках. Воронов молчит – сбил или не сбил? Вдруг появляется новая цель на высоте семнадцать километров. Слышим от Воронова по связи: «Самолет противника, применяя активные помехи, удаляется…». Я нутром чувствую, не мог Пауэрс так быстро сменить высоту, наверное, – это наш самолет. Но инструкция требует выяснить, чей самолет «засветился». Запрос, другой. Восемнадцать раз запрашивали. Отвечает. Но код сообщает другой. Первая мысль: «Не может быть, чтобы наш перехватчик вылетел без кода, вели же его другие станции». И тут приказ мне: «Уничтожить цель!». Я: «Но это что-то не то…». Мне: «Выполняй команду». И несколько слов не для печати. Одна за другой ушли три ракеты. Первой же МИГ19, а это оказался наш перехватчик был разнесен в клочья. Стало тихо. Засекли место падения – в Дегтярске. Выехали туда. Солдаты на вездеходе, генералы на вертолете. Лежит в кустах голова пилота в гермошлеме, рука с часами «Победа». Пацаны ствол пушки тащат, а на нем клеймо тульского завода. Зам. командующего округом по авиации Вовк наконец признал: «Это мой летчик… Старший лейтенант Сафронов».

Суд над американским пилотом Пауэрсом в Колонном зале, Москва.

– Сразу же выехали в район Косулино, где приземлился на парашюте Пауэрс. Там я его и увидел – в первый и последний раз. Красивый, спортивного типа, в летном комбинезоне – встал на вытяжку перед нашими генералами. Все обломки и аппаратуру собрали и отправили самолетом. Помню, меня еще поразило, очень много было кинопленки, мои солдаты использовали ее для подворотничков. А потом такое началось! Комиссия за комиссией. Велик соблазн был обвинить того, кто нажал на кнопку «Пуск». К счастью, все переговоры были зафиксированы на пленке, и я их предусмотрительно положил в сейф. А виновник – он действительно был. Это типично армейское соперничество между авиацией и ПВО. Вовк отдал приказ паре истребителей (второй летчик видел, как погиб его товарищ, по-моему, он потом повредился в уме) на перехват, чтобы утереть нос ракетчикам. Да впопыхах не сменил опознавательный код. Напрасная жертва. Тем более, что МИГи не взяли бы потолок У2. Мои действия потом были признаны правильными, и министр обороны Малиновский объявил мне благодарность. Штабники, конечно, простить мне этого не могли – тянули с присвоением очередного звания, и долго я еще ходил в майорах».

Владимир Авксентьевич Шугаев в армии с 1942 года: – «От Сталинграда со своей пушкой я прошел до Белграда. На фронте и в партию вступил. И горел, и тонул, и подрывался на бандеровской мине. Все было. А потом учеба и служба – от Новой Земли до Кушки, война в Корее…».

Эпилог, Александр Иванович Скрипин: «Узнав, что Владимир Авксентьевич, несмотря на последствия инсульта (парализованы левая рука и нога) выезжает в лес на охоту, я крайне изумился. – Действительно, охота пуще неволи и болезней (четыре инфаркта и инсульт). Сижу на пеньке с ружьем, а ребята на меня дичь гонят. Стреляю навскидку одной рукой и пока без промаха. Спасибо, Святослав лекарством японским помог (с профессором окулистом Святославом Федоровым они школьные друзья). Вот так и борется со своим недугом ветеран-фронтовик Владимир Шугаев, отмеченный за войну тремя медалями «За отвагу». И ничего и ни от кого не ждет в смысле материальной помощи. – У меня есть все, – говорит он. Морально бы кто поддержал. Просто зашел бы поговорить по-человечески».

Источник: Скрипин А. Как это было / Новая газета, 1991 №18.

Н.В. Акифьева ©