Исторические заметки о Свято-Троицкой церкви в Билимбае

По утверждению авторов книги «Приходы и церкви Екатеринбургской Епархии», изданной в 1902 году, первая церковь в Билимбаевском заводе «во имя Богоявления Господня» была заложена в 1737 году по благословенной грамоте митрополита Тобольского и Сибирского Антония I. В 1754 году к основному храму был пристроен придел – «во имя образа пресвятой Богородицы явления Казанского». В 1779 году Богоявленская церковь сгорела. В огне погибли иконы, книги и вся церковная утварь. Уцелела только колокольня, находившаяся вдали от церкви. В том же году начали строить новую церковь, также во имя Богоявления Господня. В 1780 году ее освятили, а в 1793 значительно расширили, дополнив приделом «во имя святого благоверного князя Александра Невского». Но в 1796 году «по неосторожности трапезника» сгорел и этот храм.

Вместо него в 1802 году на кладбище, которое находилось по соседству, была построена и освящена во имя того же святого и, вероятно, не без оглядки на начавшуюся Александровскую эпоху, новая церковь. Как и все предыдущие, она была построена из дерева. Эта церковь прослужила верующим до 1843 года, когда по ветхости была разобрана, а иконостас ее был перенесен в построенную, «по примеру прочих округов за 3000 рублей», на том же месте и во имя того же святого каменную часовню.

Каменная Свято-Троицкая церковь (существующая и по сей день), если верить издателям книги «Приходы и церкви Екатеринбургской Епархии», была заложена в 1820 году. Хотя решение о ее строительстве, согласно архивным документам, было принято Павлом Александровичем Строгановым в 1816 году. «Его Сиятельство благоволили изъявить волю свою на построение в Билимбаевском заводе каменной приходской церкви и повелели сделать оную посредством Архитектора», – писал в своем отчете управляющий Пермским имением.

Эскиз проекта Свято-Троицкой церкви в Билимбае 1818 год. ГАСО.

Храм в Билимбае, а породу не спрячешь, был самобытен и прекрасен. Исследователи считают, что автором проекта был Иван Иванович Свиязев. Имя его известно далеко за пределами Урала. Он принимал участие в строительстве храма Христа Спасителя в Москве, проектировал магнитную обсерваторию при Петербургском Горном институте, реконструировал дом Пашкова в Москве (ныне Российская государственная библиотека). У автора нет сведений о посещении Свиязевым Троицкой церкви в период с 1822 по 1824 годы (тогда он являлся архитектором Пермского горного правления). Но известно, что в августе 1830 года Свиязев, в ранге архитектора Уральского горного правления, был в Билимбае и, не исключено, осматривал храм.

По всей видимости, Билимбаевская церковь – одна из ранних работ мастера. Вероятно, заказ поступил через двоюродную тетку владельца Билимбаевского завода Павла Александровича Строганова, княгиню Варвару Александровну Шаховскую, чьим крепостным до 1821 года был Свиязев.

В отличие от «уральских» и «московских» церквей – это был первый «петербургский» храм в Екатеринбургском ведомстве. И, на наш взгляд, по своей индивидуальности, целостности и красоте Свято-Троицкая церковь превосходила все известные, на тот момент, церкви горнозаводского Урала.

Первоначально храм возводился как центрический. Такой тип христианского собора сложился еще в зодчестве Византии и был близок Свиязеву, являвшемуся одним из первых теоретиков и сторонников эклектики вообще и «русско-византийского» стиля в частности. Равносторонний крест основного объема завершался мощным аттиком и подчеркивался циркульными вставками (без аттиков), заполняющими внутренние углы креста. А высокий и благородный купол а-ля Италия подчеркивал принадлежность храма к традициям града Петра, а не провинциальной Москвы. Символика его архитектурных форм и посвящение храма Пресвятой Троице (сложнейшему христианскому догмату), вероятно, имели для его создателей определенное соответствие.

Троицкой церкви, как и всем постройкам Свиязева в той или иной мере, присущи черты классицизма, но с оттенком индивидуального «почерка». Архитектура Троицкой церкви монументальная, но при этом предельно точная, выразительная и необычная во многих отношениях. Это своеобразный образец позднего классицизма и ранней эклектики.

Западный и восточный портики – одна из таких особенностей. Западный портик – шестиколонный, на всю ширину выступающего объема. Восточный – тоже шестиколонный, но ложный. На северном и южном фасадах четырехколонные портики. «Относительная идентичность решения западного и восточного фасадов, – писал А.М. Раскин в книге «Архитектура классицизма на Урале», – является характерной чертой зрелого классицизма. Тогда как переменное расстояние между колоннами восточного и западного портика, резко сокращающееся к краям, не имело аналогий ни в одном из сооружений того времени». На наш взгляд, такое нетривиальное решение убедительно подчеркивает ось здания и выделяет участки стен между осями колонн – от широкого входа в центре до глухой стены у крайних колонн. Подобная трактовка в известной мере нарушает строгость композиции и является своеобразным отступлением от норм классической школы, но подчеркивает смелость и творческую свободу архитектора. Как писал сам Свиязев: «Быть, кажется, не может, чтобы душа здания, если она есть в нем, не выразилась в его лице, то есть в фасаде ясно и определенно».

Что же послужило прообразом фасада Свято-Троицкого храма, где его корни? На Урале тогда церкви так не строили. В Москве – может быть. В стольном Петербурге – вероятно. А если бросить взгляд еще дальше. Самое начало XVII века, Италия, Рим, собор Святого Петра, фасад. И вот он ложный портик и шесть колонн с переменным расстоянием. Тоже широкое пространство у входа и узкое по краям и тот же мощный вход по главной оси здания. Да, не очевидно, но это лишний раз доказывает, что храм строил архитектор хорошо знакомый с историй градостроительной науки. Недаром, управляющий в письме к владельцу называл билимбаевскую церковь «украшением уральских заводов Вашего Сиятельства, во славу Божью».

Свято-Троицкая церковь в Билимбае, начало XX века.

Сейчас сложно понять, зачем владельцу Билимбаевского завода нужно было сооружать большой и изысканный храм на самых восточных границах имения? Здесь не было иностранцев, которых можно потрясти величием и крепостью православия, да и сам Павел Александрович Строганов вряд ли планировал посещение своего самого дальнего завода.

По данным составителей книги «Приходы и церкви Екатеринбургской Епархии», «строительство церкви велось под наблюдением знающего архитектуру заводского служителя, но вследствие спешности постройки каменный купол в 1823 году обрушился, и дальнейшие работы заводоуправлением были прекращены, а возобновлены только в 1835 году».

Не оспаривая на данном этапе исследования утверждение об обрушении купола, усомнимся, однако, в хронологии события. Дело в том, что в конце сентября 1824 года Билимбаевский завод посетил император Александр I. Событие – далеко не рядовое, а поэтому и зафиксировано буквально по часам. Так, управляющий Пермским майоратом графини Софьи Владимировны Строгановой Лев Ослоповский в письме князю Василию Сергеевичу Голицыну от 4 октября 1824 года писал: «К прибытию Государя Императора, в здешнем заводе церковь каменная строением окончена…». И не слова об обрушении купола. Напротив, в разговоре с лейб-медиком Его Величества Виллие управляющий еще раз подтвердил, что церковь уже совершенно готова, и графине теперь угодно приступить к строению каменного госпиталя. Да и император вряд ли бы «соизволил пожаловать» управляющего золотой табакеркой, будь по-иному.

Впрочем, если обрушение и случилось, то едва ли оно произошло по причине архитектурной ошибки. В противном случае, конструкция должна была бы претерпеть изменения и отличаться от проекта хотя бы в деталях. Но никаких заметных отклонений от эскиза 1818 года ни в куполе, ни в самом здании незаметно – все рационально, разумно и точно по плану.

С другой стороны, сегодня мы можем констатировать, что и качество строительных работ было «на высоте», и здание, несмотря на тяжелые условия эксплуатации и множество переделок, все еще служит людям. Не забывайте и про пятибалльное землетрясение с эпицентром в Билимбаевской даче, встряхнувшее Урал 4 августа 1914 года. Как тогда писали очевидцы: «Толчки были настолько сильные, что во многих домах из окон вылетели стекла, а кое-где треснули и осыпались кирпичные кладки».

Один из подвалов Свято-Троицкой церкви, 2009 г. Фото Анастасии Акифьевой.

Секрет такой стабильности конструкции, на наш взгляд, кроется как в качестве проекта, так и в особенностях местных строительных материалов. И мифические куриные яйца, на которых якобы замешивался раствор, здесь, вероятно, не причем. Все гораздо проще. Дело в том, что известь, песок и глина, как для раствора, так и для изготовления кирпичей добывали в одних и тех же карьерах. Практически они сделаны из одного материала – полная совместимость. А как грамотно решена устойчивость колонн. С одной стороны – чугунные подушки и капители колонн придают колоннаде дополнительную устойчивость и свободу, а с другой – они просто красивы.

По неизвестным причинам освящение храма сильно затянулось. Первым – 17 сентября 1837 года – екатеринбургским епископом Евлампием был освящен зимний придел – во имя Богоявления Господня, находившийся на южной стороне церкви. Затем – 5 ноября 1839 года – тем же иерархом был торжественно освящен и главный (летний) придел храма – во имя святой Троицы.

Спустя 35 лет после начала строительства с северной стороны церкви екатеринбургским епископом Ионою был освящен еще один престол – во имя Казанской иконы Божьей Матери. Это случилось 25 сентября 1855 года. Вероятно, тогда же с западной стороны к храму пристроили трапезную, на фасад которой был перенесен и соответствующий портик. Завершила композицию трехъярусная колокольня, надстроенная на западный портик в 1873-1879 годах. Высокая колокольня, похожая на мачту, сильно преобразила облик весьма компактного раньше собора. В результате такого симбиоза Свято-Троицкая церковь стала больше походить на провинциальные уральские церкви-корабли, чем на благородный петербургский храм.

Свято-Троицкая церковь и Билибаевский завод, конец XIX века. С картины художника Б. Г. Жеребцова.

Торжественно выглядел и интерьер храма. Обилие росписей и образов притягивало внимание вошедшего в церковь и как бы намеренно отвлекало его от взгляда в область купола, где человека ждал пространственный прорыв вверх. Все это напоминало духовный путь человека к общению с богом – через преодоление страстей и пороков. Вот как описывала интерьер церкви Агния Кузнецова: «Внутри церкви изгибы купола, крашенные в голубой цвет, изображали небо, отороченное кое-где пушистыми белыми облаками. На одном из них был нарисован золоченый трон, а на троне восседал Бог – создатель мира. А вокруг как бы парили ангелы в облике наивно-приветливых младенцев с крылышками. Стены церкви, как водится, были разрисованы библейскими сюжетами. Тут и Голгофа с распятым Христом и одинокий ковчег Ноя на грозном гребне волны всемирного потопа. Висели и иконы Строгановских умельцев-крепостных, привезенные из Ильинского. На двери в алтарь – мудреная резьба по дереву изображала картины страшного суда».

Известный екатеринбургский общественный деятель и публицист Н.Г. Стрижев в октябре 1919 года писал: «…Билимбаевский храм, особенно его средний придел, – величественное художественное здание. Внимания заслуживают копии с картин художника Брюллова – Спасителя и Божьей Матери. Оригиналы писаны Брюлловым для Преображенского собора, что на Аптекарском острове в Петрограде, где они находятся и посейчас. Копии художественные тоже, и писаны они, как отмечено в Билимбаевской летописи, местным художником Поповым. Но это не верно. Копии писаны усольским художником, крепостником гр[афа] Строганова».

В действительности, и Стрижев, и церковная летопись правы, каждый по-своему. По сведениям директора Ильинского краеведческого музея Веры Александровны Рябковой, судьба живописца П.Н. Попова была довольно трагичной. Получив образование в Санкт-Петербурге у знаменитых академиков А.Г. Варнека и Ф.И. Рисса, Попов, вернувшись в 1844 году в село Ильинское, не мог заниматься светской живописью, так как участью крепостных мастеров было выполнение церковных заказов. «В период с 1847 по 1852 годы Петр Попов жил и работал в Билимбаевском заводе, изготовляя иконостас для Свято-Троицкой церкви, иконы для Ильинской, Никулинской, Чусовской, Павловской и других церквей, а также для отправки Строгановым в Санкт-Петербург. 15 августа 1852 года Попов отправился на охоту за утками, а 30 августа был найден мертвым – его тело всплыло на поверхность Билимбаевского пруда. По свидетельству заводского исправника и по решению медицинского чиновника, «было выяснено, что живописец утонул, вероятно, нечаянно, что подтверждалось и прежде этого найденною на пруде плавающею вверх дном лодкою, в которой он уплыл».

Таким образом, работа мастера над иконостасом третьего придела Билимбаевской церкви оказалась неоконченной, и Билимбаевское окружное правление просило командировать для окончания работ ильинских иконописцев Юшкова или Дощенникова.

Но интерьеры – не единственное достоинство церкви. Среди предметов церковной утвари также было немало ценных и старинных вещей. В 1816 году, по распоряжению владельца Билимбаевского завода Павла Александровича Строганова на вечное хранение в «здешнюю» церковь были доставлены «разные церковные вещи, отбитые у француза в 1812 году корпусом российских войск под командованием Его Сиятельства графа Строганова».

Целое столетие церковь была гордостью прихожан, украшала и придавала особое степенство заводскому поселку. «…Как дворец, белая, залитая солнцем, в зеленом шлафроке березовой рощицы, с белыми воротами, выступающие как кружевные манжеты, из сочной зелени садов…». Такой она запомнилась «пролетарской» журналистке Ларисе Рейснер, посетившей Урал весной 1924 года.

Лихолетье, захлестнувшее страну, не обошло стороной Свято-Троицкую церковь. С начала 30-х годов не стало слышно в Билимбае колокольного звона. Службы в храме стали редкими, а с 18 мая 1934 года и вовсе прекратились. Со звонницы сбросили колокола и скинули и кресты. Остатки церковного убранства вынесли и увезли. Еще какое-то время верующие собирались для исполнения обрядов в кладбищенской часовне, однако и ее вскоре закрыли.

Развалины часовни во имя святого благословенного князя Александра Невского на старом кладбище в Билимбае, 2009 г. Фото Анастасии Акифьевой.

28 августа 1937 были арестованы священник Свято-Троицкой церкви Петр Дмитриевич Азанов и дьякон Дмитрий Ефимович Орлов. Для батюшки суд был скор, а приговор суров – расстрел. 19 октября 1937 года последний билимбаевский пастырь был убит. И было ему от роду 33 года. Дьякону «повезло» больше – 10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки.

Весной 1938 года, в самый канун «международного» женского праздника, разобрали колокольню, а здание передали на баланс труболитейному заводу, открывшему в помещении бывшего храма клуб.

Не пустовало здание церкви и в период Великой Отечественной войны. В ноябре 1941 года, когда передовые части немецких войск приближались к Москве, в Свято-Троицкой церкви разместился эвакуированный из столицы завод №290. Дочь авиационного конструктора Надежда Михайловна Миль вспоминала: «В Билимбае автожирный (вертолетный) завод располагался в помещении церкви, которую мы в шутку называли собором Парижской Богоматери».

Сразу после войны в старом храме был открыт кинотеатр с обычным для тех лет названием – «Красный Октябрь». На просмотр фильмов жители «шли как на престольный праздник в старину».

Кинотеатр «Красный Октябрь» в здании Свято-Троицкой церкви, 50-е годы XX века. Фото из музея школы № 23 п. Билимбай..

В 60-е годы XX века здание церкви перестроили и «капитально отремонтировали», лишив центрального купола. То, что осталось, стало именоваться Домом культуры. В 1973 году здание передали на баланс Билимбаевскому экспериментальному заводу строительных конструкций и деталей (БЭЗСКиД). «Очаг культуры» в стенах бывшего храма находился до 1994 года. Обстоятельства сложились так, что к этому времени ОАО БЭЗСКиД объявил о своем банкротстве.

Весной 1994 года помещение бывшего храма, лишенное всех коммунальных благ, было передано представителям Екатеринбургской епархии. И вскоре в Казанском приделе вновь воссозданного прихода во имя Святой Троицы были проведены внутренние ремонтные работы и начались богослужения. С большим трудом, буквально по крупицам, собирались средства. И вот в начале лета 2009 года на втором этаже здания открылся главный Свято-Троицкий придел. Всё вернулось «на круги своя».

Свято-Троицкая церковь, осень 2008 года. Фото Анастасии Акифьевой.

Между тем зданию требуется не просто капитальный ремонт, а серьезные восстановительные работы. Несколько лет церковь стоит в лесах, продолжая медленно разрушаться. Однако средства прихода не позволяют местной общине даже содержать огромное здание, не говоря о его реконструкции, а на помощь епархии и областного Министерства культуры рассчитывать, видимо, не приходится. Но до сих пор смотрит с портиков когда-то великолепного храма всевидящее око, вселяя надежду если не в настоящее, то хотя бы в будущее.

Акифьева Н. В. «Украшение уральских заводов Вашего Сиятельства, во славу Божью» / ВЕСИ. 2010. № 1. С. 18-22.