Павел Михайлович Тимофеев, хирург, Заслуженный врач Российской Федерации, Почетный гражданин Первоуральска, увлеченный, талантливый человек и хороший рассказчик. Его, яркие, забавные, подробные и исторически достоверные литературные зарисовки могут послужить хорошим подспорьем историкам и краеведам.

PF: В ночь на 24 августа 1572 года накануне праздника Святого Варфоломея в столице Франции произошла кровавая резня, вошедшая в историю как «Варфоломеевская ночь» – событие, превратившее вроде бы миролюбивых и набожных людей в диких монстров, убивающих в порыве религиозного мракобесия женщин, стариков, детей…

PFF: Цыгане, крымские татары, греки – появились в поселке Динас не по своей воле. В мае 1944 года из Крыма были депортированы крымские татары и греки, а заодно с ними и крымские цыгане. В 1960-е годы большая часть вынужденных переселенцев покинула поселок. Но некоторые остались.

24 августа 1972 года, в ночь на Святого Варфоломея, аккуратно в канун 400-летия парижских событий, в небольшой цыганской колонии поселка Динас произошли драматические кровавые события. Павлу Михайловичу Тимофееву в силу его профессиональных обязанностей довелось попасть тогда в самую гущу той истории.

Его рассказ:

23 августа наше хирургическое отделение медсанчасти завода Динас в очередной раз (по графику) дежурило по городу. День был солнечный, из окна был хорошо виден переулок Ильича (ныне ул. Пушкина), где чередой стояли так называемые армянские и цыганские бараки, населенные депортированными в войну жителями Крыма. У одного из бараков на травке сидела группа из 6 - 7 цыган, которые пили водку, чем-то закусывали и очень темпераментно что-то обсуждали. Для нас это было довольно привычным зрелищем, и мы, дежурная бригада, не обращали на это серьезного внимания, предвкушая спокойное дежурство.

Парни с Динаса, 1960-е годы. Фото из архива музея АО «Динур»

К вечеру над нашим спокойствием начали сгущаться тучи. Сначала «Скорая помощь» привезла ребенка лет примерно десяти с прободным гнойным аппендицитом. Пока мы развертывали операционную к срочной операции, привезли женщину с заворотом кишечника - тут темп подготовки к серьезной работе еще более ускорился. Но не успел я закончить мытье рук, как на лестнице, ведущей на 2-й этаж хирургического отделения, послышался грохот, дикие вопли и топот многочисленных ног. Это цыгане, без участия «Скорой помощи», волокли, как ни попадя, своих соплеменников, пострадавших от острого топора вольного сына степей, прибывшего в гости к нашим оседлым и работящим цыганам.

Видимо, гость, отстаивая свою точку зрения на противоестественный для цыган оседлый образ жизни, самым весомым аргументом выбрал топор! Индейцы у Фенимора Купера, виртуозно владевшие боевыми топориками (томагавками) могли бы позавидовать точности и «убойности» этого разбойника. Больше всех пострадали родственники уважаемого на Динасе цыгана-трудяги Антона (ныне покойного), с которым мне всегда было интересно беседовать.

Первым притащили цыгана с «аккуратно» отрубленной кистью руки, у него остался невредимым только большой палец, из раны струйкой пульсировала артериальная кровь. Пока мы ему накладывали жгут, притащили еще одного со страшной рубленой раной спины – топор на всю ширину лезвия вошел между лопаткой и позвоночником, из раны со свистом и хлюпаньем, брызгая кровью в такт дыханию, показывалось легкое через перерубленные ребра.

Вслед притащили кричащих от боли молодого цыгана с подозрением на разрыв печени после умелого пинка в ее область и женщину с беременностью 8 месяцев с подозрением на разрыв матки так же после пинка в нее. Своими ногами пришли еще несколько человек с более легкими ранениями.

Весь коридор отделения был устлан кричащими и корчащимися от боли телами раненых в лужах крови, а мы перебегали от одного к другому, оказывая первую помощь. Это можно было представить во фронтовом госпитале, но в мирное время такая картина могла потрясти самых закаленных людей. Автор просит прощения у читателей за грубый натурализм, но это не бред его воспаленной фантазии, а истинные события, которые были не где-то в «бандитском Петербурге», а здесь у нас - рядом.

Дежурная бригада состояла, как всегда, из врача, операционной и палатной медсестер, санитарки. Срочно был вызван наркотизатор. После короткого психологического шока, который испытали все, мы собрались с духом и начали действовать. Всю ночь на 24-е августа (на Святого Варфоломея – как по заказу!) в операционной горел свет, и шла без передышек тяжелая работа – шили, резали, восстанавливали, соединяли, переливали... Наконец, был наложен последний шов, и все было закончено!

Утром, буквально держась за стенки, мы выползли, сами чуть живые, из операционной с мутными глазами, насквозь пропахшие наркозным эфиром из-за некоторой негерметичности аппаратуры. После короткой передышки, выпив стакан бледного, чуть сладкого чая и съев нескольких ложек больничной манной каши, сваренной на воде, я, заполнив кучу историй болезни, проковылял затекшими за период ночного бдения ногами в послеоперационные палаты. Там было непривычно тихо. Мои недавно еще буйные богатыри спали в полунаркотическом сне, изредка слабо вскрикивая из-за пережитого. Самое главное – все остались живы. Этому способствовало то, что все наши пациенты перед ранениями были вдрызг пьяными, а это явилось серьезным противошоковым мероприятием. Не будь этой выпивки, некоторые могли бы погибнуть от травматического шока сразу или после ранения.

После всей этой баталии я мысленно поблагодарил Бога, что он дал мне таких замечательных помощниц, как операционная медсестра Подколзина Лидия Михайловна, наркотизатор и старшая медсестра отделения Фролова Наталья Ивановна и операционная санитарка Гаврилова Мария Петровна, палатная медсестра Ушакова Валентина Андреевна, которая могла работать операционной сестрой, и другие. В целом, у нас был замечательный коллектив хорошо подготовленных сотрудников.

Особо хочу сказать о Лидии Михайловне Подколзиной, урожденной Горбуновой – родной сестре талантливых столяров-модельщиков ремонтно-строительного цеха динасового завода братьев Горбуновых, Ивана и Николая. Она здравствует до сих пор, скромно проживая в своем домике по ул. Куйбышева, окруженная внуками и заботами о них. Она прошла трудную школу фронтовых госпиталей, видела многое и многому научилась в жизни. Мы с Лидией Михайловной без малого четверть века простояли за одним операционным столом, сделали более 1500 сложных операций (не считая мелких) на всех органах человеческого организма, кроме пищевода и сердца, но которое часто держали в руках при операциях на легких. Лидию Михайловну с полным основанием можно назвать операционной медсестрой от Бога. А это, уверяю вас, очень сложная и точная профессия. Мне при операциях ассистировали многие врачи, но только с Подколзиной у нас складывалась удивительная гармония в работе. Она всегда предугадывала, какой инструмент потребуется врачу в тот или иной момент, точно и весьма рационально обеспечивала доступ к больному органу и творчески участвовала в операциях, предлагая иной раз оригинальные решения в трудных ситуациях

Мы с Лидией Михайловной и не заметили, как стали стариками, но изредка встречаясь с ней где- либо, я всегда не могу удержаться, чтобы не расцеловаться прилюдно с ней от моего глубокого уважения к этой женщине. И вообще, очень приятно работать с умными и талантливыми людьми, а мне на них явно везло. Воспоминания о них согревают душу старого хирурга…

Источник: Тимофеев П.М. Варфоломеевская ночь на Динасе // Огнеупорщик, 2003, - 18 апреля (№27).

Н.В. Акифьева